Беседка / Рубрика «Беседка»: Мир на взгляд поэта

Читая современных марийских поэтов, я то и дело отмечаю: узок их взгляд на мир, редко кто выйдет из круга личных переживаний…
Тем удивительней мне кажется смелость поэтов начальной поры становления нашей национальной литературы и последующих поколений советского времени. Они были поистине интернациональны в восприятии и творческом осмыслении событий мирового масштаба. Примеры, которые сегодня привожу, – это лишь небольшая часть гражданской лирики марийских поэтов прошлого.

Поэт-демократ (определение литературного критика В. Сави) Николай Мухин три года воевал рядовым (от офицерских курсов отказался) на фронтах Первой мировой войны. Урон, нанесенный ею народам России (особенно малочисленным) в должной мере не описан до сих пор. Мухин же знал всю подноготную беды, которая обрушилась тогда на страну.

ГОРЕ НА ГОРЕ
Глухая ночь. Горит лучина
В одном лишь домике едва.
Совсем один сидит мужчина,
Не может спать и час, и два…

Нарушил кто-то мир на горе –
Страшнее нет ему вреда:
Обязан дом оставить вскоре,
Уйти в солдаты. Вот беда!

На лавке, стареньком матрасе
Спят трое отпрысков его.
Не знают, что ни в коем разе
Не будет счастья. От всего –

От дум, от жалости – целуя
Родимых лица, плачет он,
В груди его клокочет буря,
И речь протяжна, точно стон:

– Ещё поспите! Но прервётся
Последний ваш спокойный сон,
Ведь должен я ещё до солнца
Уйти за самый горизонт.
Но как вам быть совсем без папы,
Ведь я вам мама и отец?!
Вот мать жива осталась кабы…

Над стуком юных трёх сердец
Сидит солдат, царя защитник…
Но кто спасёт его ребят,
Когда съедят последний ситник?
Никто не знает. Дети спят.

Выдающегося горномарийского поэта Пет. Першута забрала Вторая мировая война (есть несколько версий его гибели). Неприятие фашистов, фашизма вообще он отразил в своем творчестве, может быть, более, чем другие. В произведениях последних довоенных лет откликнулся и на приход Гитлера к власти (стихи «Коричневая рубашка», «За колючей проволокой»), и на события в Эфиопии («Ой, Абиссиния»), и на гражданскую войну в Испании («Сердцем с вами»; гонорар от публикации автор отправил в фонд помощи республиканцам). Стихотворений на эту тему набралось столько, что в 1941 году он успел издать их отдельным сборником под названием «Против фашизма». Вот одно из них…

МАДРИД НЕ ОТДАДИМ
К Мадриду тучей
движутся фашисты.
Их пушки смерть несут.
И вой, и дым.
Их руки, как и помыслы, нечисты…
Но города мы им не отдадим!

Диктатору испанцев половина
Живыми – вы представьте! –
не нужна;
Народная республика повинна,
Что в схватке с ним и стойка,
и дружна.

О, город, снишься в образе подранка,
И я готов свою подставить грудь,
Чтоб никакой там Гитлер
или Франко
Не мог испанцев к дикости вернуть.

Давай обоим выроем могилу
Вот тут,
в песках на подступах к тебе…
Бои ведёшь, я знаю, через силу,
Истёкший кровью
в праведной борьбе.

И пусть ордою
движутся фашисты,
Пусть ночью пушки бесятся и днём,
Ещё немного
только продержись ты –
На помощь мы товарищам придём!

Командир химического взвода младший техник-лейтенант Анатолий Бик прибыл на фронт аккурат к новому 1944 году. Воевал в Прибалтике. В августе был тяжело ранен, и это сказывалось до конца жизни. Вторая по значимости фронтовая потеря – полевой сумки с рукописями и письмами друзей-поэтов, тоже воевавших. Бику удалось в одном коротком стихотворении выразить войну в нескольких ее измерениях . Я бы сказал, в долготе, ширине и глубине…

* * *
Длинна дорога у войны.
Для тех, кто ей уязвлены,
Иначе всё там, где полгода
Я в воду лез, не зная брода,
В огонь – как будто смерти нет,
Окоп – рабочий кабинет,
Бомбят – готовая могила…

Не знаю я, какая сила
Меня повсюду проносила.

Почти что льдинкой на снегу,
Был слаб до мысли «не смогу!»,
Но чем труднее, тем всё чаще
Лесов марийских снились чащи.
Хотенье вновь войти туда
Сильнее ратного труда!

И даже медных труб сильнее
Мой край, где синь других синее.

Десять лет наши парни исполняли так называемый интернациональный долг в Афганистане. Хотя со временем информации об истинной подоплеке нашего вхождения туда и о подробностях той войны накоплено немало, ученые-историки еще долго будут заниматься событиями бесславного десятилетия. Известный поэт из восточных мари Илья Караев, до самой смерти (2016) проповедовавший свои в чем-то идеалистические основы мировоззрения, посмотрел на это глазами знакомого инвалида-«афганца».

ПРОКЛЯТИЕ СОЛДАТА
Мы под обстрел попали там,
в Афгане,
Оставил ногу возле кишлака…
Кто гнал туда,
заставил жить в капкане,
Тех не люблю я больше, чем врага.

Я был здоров –
от выстрелов, от бега
Бродил во мне т а к о й адреналин!
Гляди теперь: сидит полчеловека,
Озлобленный, потерянный… Один.

Зачем, за что, кому так надо было:
Ходить и жечь дехканинов дома?
За нами горе медленное плыло,
Глядела в спины ненависть сама.
Не для того меня растила мама,
Чтоб малых деток
слёзы проливать –
Я за грехи сижу в ошмётках срама,
За то же всем на это наплевать.

Нет, не понять правителей угара,
Завет веков им вовсе не знаком:
Всегда потом того
настигнет кара,
Кто жизнь чужую топчет сапогом.

Что мне терять –
потеряно, и вольно
Ругаю власть,
хоть жалок мой протест…
Ночами да
к ненастью очень больно.
Особенно в том месте, где протез.

Полет первого человека в Космос – событие, потрясшее мировое сообщество.
Юрия Гагарина полюбили не только мы, но и в самых дальних уголках земного шара. А каким замечательным стихотворением воспел этот полет марийский поэт Еремей Герасимов! Сын погибшего на фронте солдата, в детстве перенесший менингит, после чего сутью его существования стала борьба за жизнь и за достойное в ней место. Стих датирован: 12.04.1961.

ВОТ ЭТО ДА!
Да как не радоваться бурей,
Штормами, громом нам сейчас –
Взлетел туда Гагарин Юрий,
Где люди не были до нас!
Признайте миром – ну-ка, ну-ка! –
России мощь стальных коней.
Во-первых, всё-таки наука,
О ней подумаем, о ней.

Но следом ставим человека:
«Гагарин – первый!» Высоту
С какого ж это взял разбега?..
Подумал – и невмоготу.

Боюсь, что, все аплодисменты
Собрать, подкинуть если вверх,
Земля с Луной, теряя центры,
Пожалуй, треснут, как орех.

Луна, близка ты стала разом,
Совсем придвинулась теперь;
Проложим путь
к твоим террасам,
Откроем мы и эту дверь.

Теперь не сесть уже типуну
На мой язык – могу везде
Взойти на гору, как трибуну:
Даёшь Венеру, Марс! Т. д.

Нельзя сегодня нам без песен,
Таких вот тостов, например:
– Наш край огромен и чудесен,
И это чудо – наш размер!

…Известное высказывание Достоевского о том, что широк человек и надо бы его сузить, к поэту вряд ли «пришьешь». Он, если поэт настоящий, и глядит не с кочки, и мыслит не в пределах собственного мирка. Как видим, марийским поэтам прошлого (даром что во многом были первопроходцами) хватало и силы духа, и остроты зрения, и власти над словом.